"Время в архивном формате" ("Гомельская Правда")

Время в архивном формате

На прошлой неделе архивисты Беларуси, Украины и России собрались в Гомеле, чтобы сообща решить, «как лучше хранить и комплектовать». А разбираться специалистам есть в чем. Чего только стоит огромное документальное наследие Второй мировой войны, а также целый пласт архивных материалов из совсем недавнего советского прошлого. А в нынешнее информационно перенасыщенное время и вовсе проблематично отобрать те крупицы, которые через пару сотен лет будут помечены грифом «особо ценные».

В процессе дискуссии «особо ценные» дела упоминались не единожды. В частности, был приведен пример Российского государственного архива древних актов, в котором число таких документов в один момент увеличилось в 6–7 раз и составило 74 процента от имеющейся базы. Мотив прост: древние рукописи нельзя не отнести к уникальным. Белорусские архивисты в свою очередь заметили, что часто возникает обратная тенденция, и многие дела после пересмотра лишаются грифа уникальности. К примеру, Белорусский архив литературы и искусства очень щепетильно относится к вопросам истории.

Несмотря на то, что историческая важность документа может варьироваться в зависимости от эпохи и мировоззрения людей, участники встречи признали, что проблемы комплектования и хранения архивов в трех странах необычайно схожи. Например, отсутствие четкой методики в описании того или иного дела. Или же недостаточность методических разработок в области современных технологий. Первый заместитель председателя Госкомархивов Украины Ирина Матяш отметила, что «во многих европейских странах хотят создавать электронные архивы, но на это нужны очень серьезные финансовые средства». И как результат: «Мы к этому пока еще не готовы».

В России есть неплохой опыт создания электронного архива копий с параллельным построением информационно-поисковой системы. Там уже оцифровали весь архив советской военной администрации в Германии и создали эффективно работающий поисковый аппарат на 1,5 миллиона документов. Некоторые представители делегации заострили внимание на консерватизме в мышлении архивистов. Мол, создавать страховой фонд на пленке и читать его через аппараты для чтения микрофильмов гораздо дешевле, привычнее, но это прошлый век.

Директор Российского государственного архива кинофотодокументов Наталья Калантарова рассказала, что в год они получают до тысячи фильмов. В течение 20 лет ведется работа по выявлению особо ценных документов среди видеоносителей, хотя «фонд все равно создался очень спорный». После этих слов глава российской делегации призвал Калантарову «рассказать всю правду», а ее белорусский коллега Виктор Баландин, видимо пораженный цифрой в тысячу фильмов, не удержался и заметил, что «нам это пока не грозит, но уже сейчас в архив ежегодно попадает 30–40 киноэкземпляров».

Наталья Калантарова пересмотрела очень много фильмов, попавших на хранение, и попросила экспертную комиссию «проверить их как по техническим параметрам, так и по содержанию». Результат не обрадовал: «многие фильмы ужасные по техническому состоянию, так их еще и невозможно смотреть на большом экране, а только на телевизионном. Кроме того, процентов 30 этих фильмов не приняли бы по содержанию при условии комплектования по определенным методикам».
 

На вопросы корреспондента «Гомельскай праўды» согласился ответить руководитель Федерального архивного агентства России Андрей Артизов:

– Документы имеют свойство устаревать, отсюда и появляются проблемы. Нужно их постоянно реставрировать, обновлять. Во-вторых, нужно строить дополнительные хранилища, чтобы собирать все ценные документы. И самое главное: это должны быть не закрытые, а доступные для всех людей хранилища. Информацию же нужно оцифровывать и выставлять в Интернет.

– На подобных встречах принято делиться опытом и перенимать опыт у других. Чем отличаются подходы к архивному делу в России и Беларуси?

– У нас в условиях рыночной экономики образовалась сеть негосударственных архивов, которые выполняют свои функции и отвечают за определенную часть работы. Я считаю, что модель управления архивами, сложившаяся сейчас в России, наиболее оптимальна для нашей страны, соответствует финансовым возможностям и в то же время дает возможность развиваться негосударственному сектору. На Украине и в Беларуси этого пока нет.

– Сегодня много раз звучало слово «финансы». А как с этим обстоят дела у вас?

– Конечно, в России ситуация получше, чем в Беларуси или на Украине. Получше, потому что финансовых возможностей больше. Мы только на федеральном уровне ведем три стройки. Стоит задача к 2015 году построить архив для документов Великой Отечественной войны. И все военные документы, а это 9 миллионов дел, нужно будет забрать из закрытого архива Министерства обороны и отдать нам.

– Комплектование военных документов представляет особую сложность?

– Понимаете, когда документы находятся в различных ведомствах, они всегда менее доступны для общества. А когда переходят в государственные, публичные архивы, то становятся более доступными. Да и любая передача больших объемов документации должна быть подкреплена материально. Представьте себе, что значит принять 9 миллионов дел. Их же нужно разместить с учетом особых требований пожарной безопасности, кондиционирования и так далее. И, конечно, все эти документы должны быть рассекречены.

– А как в России хранятся «особо ценные» дела?

– Почти так же как и у вас, подходы существенно не отличаются. Вся проблема упирается в поиск средств для выполнения нормативных требований. У «особо ценного» документа должна быть страховая копия, а далеко не везде это есть. Все потому, что страховые копии делаются на микропленке, которую надо хранить, проявлять. И все в итоге привычно упирается в деньги.

Дмитрий РАДЗИВОН
"Гомельская Правда" 05.10.2010